Сын
"Я родился 13 декабря 1925 года в Вятской области и был третьим ребенком в семье -- после сестры
и старшего брата. Об отце сохранились только лишь детские воспоминания: когда мне было 14 лет, его
арестовали в последний раз, и с тех пор мы не виделись. Уходя, папа сказал нам с братом: "Вам придется
жить без меня. Быстрей становитесь на ноги и живите как граждане своей Родины. Многое еще изменится.
И наверно скоро".
В последних числах декабря 1942 года в 10-й класс мне принесли повестку в армию и 4-го января 1943
года я уже был на колесах. Старший брат ушел в июле 1942 на Западный фронт, а я попал на Восток,
причем на Дальний.
Военную службу я начинал в Приморском краю, в Хасанском районе. Помню, почти половина
прибывших новобранцев не могла акклиматизироваться, ребята страдали фурункулезом, абсцессами,
гнойниками. Многих тогда отправили на запад. До 20% за год заболело энцефалитом, и обратно в строй
уже не возвращались. Войска были развернуты вдоль границы на боевых порядках, мы жили в землянках и
именовались Приморской группой войск Дальневосточного фронта.
Я был зачислен телефонистом, но комбат обратил внимание на мое отличное знание математики и
заставил заниматься в группе топовычислителей. Тут дело в том, что математике в школе нас обучал
прекрасный учитель, одна моя одноклассница при поступлении на физмат МГУ единственная не
допустила ни одной ошибки на экзаменах по математике в 1943 году. Я быстро стал вычислителем батареи.
На учебно- боевых стрельбах в ноябре 43-го на батарее у нас присутствовал командир корпуса генерал
Швецов. Стреляли мы отлично. Подводя итог стрельбе, генерал сказал: "Комбату будет благодарность в
приказе, вычислителя представить к награждению знаком "Отличный артиллерист". Вручая этот знак мне в
декабре 43-го наш полковник Макарчук сказал: "А ведь ему нет еще и 18-ти".
После боев в Манчжурии и Корее, мне сказали: "Иди к замполиту полка. майору Менакову, тебя
представляют к ордену". Пришел. Менаков говорит: "Тебя представляют к ордену, хочу с тобой
побеседовать. Для начала расскажи автобиографию". Я спокойно начинаю: "Я родился в семье
репрессированного служителя культа, погибшего в заключении". Менаков: "Хватит, можешь идти" и
разорвал при мне оформленные документы. Защитить меня было некому, так как командир полка и комбат
были переведены на новые должности. Но я особо не переживал, так как на самом деле никаких подвигов
не совершал, а просто хорошо выполнял свою работу. Я и сейчас считаю своим основным подвигом то, что
просто семь лет и четыре месяца без отпуска честно отдал защите Родины. И это были лучшие годы!
Во время боев меня оформили в партию, все бумаги за меня приготовили, раз родился в селе, написали
"из крестьянской семьи". Принимали под кустом, а я и не возражал. Мы с братом помнили слова отца: "Вам
придется жить без меня. Быстрей становитесь на ноги и живите как граждане своей Родины. Многое еще
изменится. И наверно скоро".
Когда выехали на свою территорию, я сразу написал заявление, что в партийном деле у меня неверные
данные, тем более я после демобилизации собирался ехать домой, а дома меня знали не только в поселке,
где учился, но и гораздо шире.
Наш полк расформировали, я оказался в отдельном разведдивизионе. Замполит дивизиона решил
проявить бдительность. В дивизионе из партии меня исключили. Земляк, который был в спецорганах мне
сказал: "Как только партийная комиссия корпуса утвердит исключение, тебя арестуют и меньше 10 лет
получить тебе трудно". Я понимал, что каторгу мне не перенести. Когда заходил на заседание парткома,
увидел в коридоре офицера и двух солдат из особистов.
Замполит дивизиона доложил, задали мне пару вопросов и стали голосовать. Все за исключение,
против -- один, начальник штаба корпуса полковник Бородин, он меня знал. В этот момент входит командир
корпуса генерал Шевцов. Говорит: "Что здесь происходит?". Ему ответили: "Исключаем из партии врага
народа". Генерал: "Погодите, дайте я его послушаю, потом может переголосуем". Посмотрел на меня и
говорит: Дали ли тебе "Отличного артиллериста" (у генерала была феноменальная память)? Отвечаю, что
дали. "Расскажи, в чем сейчас дело?". Я рассказал. Генерал спрашивает у председателя комиссии: "Сколько
вы сегодня приняли в партию?". Ему ответили. Тогда генерал: "Сегодня вы приняли тех, кто во время
войны как огня боялся партии, мало ли придется быть в плену или еще что-то. А сейчас они хотят на
гражданке получить теплое местечко. Честного же воина с какими мы победили, вы исключаете. Давайте
переголосуем. Предлагаю послать письмо в ЦК с просьбой исправить биографические данные
Двоеглазова". Все проголосовали "за". С генералом спорить никто не хотел.
Демобилизовался я только в апреле 50-го. Так как с Америкой были напряженные отношения и на
случай боевых действий нужны были обстрелянные командиры. Хотя с должностей мы были сняты --
молодежь надо было учить командовать.
Сразу после демобилизации я поступил на машиностроительный завод учеником токаря. Учился
заочно в техникуме, институте. Работал токарем, диспетчером, старшим мастером, начальником цеха,
последние 15 лет начальником производства завода.
Выйдя на пенсию, занялся изучением биографии отца. После многократных обращений в архивы,
бесед с родственниками и людьми, знавшими отца, удалось восстановить его жизнь. Это была героическая
и многострадальная жизнь".
|
Николай Иванович Двоеглазов.
Фотография сделана корейцем в 1945 году.
|
|
Отец
Священник Двоеглазов Иоанн Александрович (13.03.1898 - 21.10.1941). Родился в семье рабочего
чугунолитейного завода в селе Климковский Вятской губернии. Рано лишился отца, учился во
второклассном училище за казенный счет в селе Белая Холуница. Там получил музыкальное образование,
специальность бухгалтера и звание народного учителя.
В 1915 - 1916 годах служил псаломщиком и певчим в селе Загоскино Вятской губернии. В 1916 году
призван на фронт, где был сильно отравлен газом и чудом спасся. Вернувшись после госпиталя домой
служил конторщиком на Климковском заводе, потом, как грамотный, стал секретарем волостного
исполкома, а затем, уже после революции, и секретарем комсомольской организацией. Однако при этом
вместе почти со всей комсомольской организации по праздникам ходил в церковь петь в хоре. В 1921 году,
женившись, венчался в церкви, за что был снят с комсомольской работы и исключен из членов ВКП(б), в
которой состоял с июня 1920-го по январь 1921 года. После этого его приглашали на советскую работу в
другой уезд, но он отказался и уехал в 1923 году служить псаломщиком в село Михайловское.
В 1923 году был рукоположен во диакона, а в 1924 - во иерея. В 1926 году был арестован и
приговорен к 3 годам лишения свободы со строгой изоляцией. Затем срок был сокращен до 6 месяцев.
После освобождения в 1927 году служил священником в селе Елево Белохолуницкого района Вятской
области. На приходе организовал прекрасный хор, что привлекало большое количество богомольцев.
Второй раз отец Иоанн был арестован в начале 1930 года за "неуплату налога". Затем в августе вновь
арестован за непризнание декларации митрополита Сергия (Страгородского). Жена отца Иоанна с четырьмя
детьми при этом была выброшена из дома на улицу, скиталась по родственникам, в результате чего от
голода умерла самая младшая, десятимесячная, дочь.
В 1931 отец Иоанн был снова арестован и осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Был в
заключении сначала в Вятском домзаке, потом в Карелии, в Белбалтлаге до 1934 года. В лагере оказался на
земляных работах в нечеловеческих условиях. После того, как горлом пошла кровь, попал в госпиталь. В
госпитале заметили прекрасный почерк заключенного и перевели отца Иоанна в управление
строительством Беломоро-Балтийского канала. В общей сложности отец Иоанн провел в лагере 3,5 года,
получив 1,5 года зачетов -- снижение срока заключения за добросовестное выполнение заданий.
Вернувшись домой, отец Иоанн добился открытия церкви в Елеве, где служил до 1940 года. После
возвращения из заключения, отца Иоанна несколько раз арестовывали и, подержав недолго, выпускали.
Почти перед каждым большим праздником его вызывали в ГПУ в Вятку и старались отпустить с таким
расчетом, чтобы он не успел на службу. Тогда он, уже еле живой, проходил по 50 километров, не желая
лишить богомольцев праздника. Люди, видя подвижническое служение отца Иоанна, говорили: "Если попов
не трогают власти, значит они служат властям, а не Богу, а вот елевского попа власти не знают уже как
извести, значит он служит не властям, а Богу. К нему и идем на исповедь и к причастию." Сам отец Иоанн,
переодевшись рабочим, ездил за духовным окормлением к епископу Дамаскину, находившемуся в
заключении в Архангельской области.
В пятый раз отец Иоанн был арестован в августе 1940 года вместе со всем причтом за неуплату налога.
Районные власти получили задание любой ценой закрыть елевскую церковь. Сначала обязали священника
сделать капитальный ремонт церкви, а когда всем миром провели ремонт, власти потребовали уплатить
заведомо невозможный налог. Отец Иоанн был осужден на 1 год лишения свободы, находился в ИТЛ около
Кузнецка Пензенской области до лета 1941 года. В последнем письме отец Иоанн писал родным: "Роем
окопы. Пишу под музыку воздушного боя. За последние три дня съел одну сырую картофелину". Умер отец
Иоанн 21 октября 1941 года, место захоронения неизвестно.
|
Будущий священник Иоанн Двоеглазов.
Фрагмент фотографии пяти односельчан
Иванов - воинов 1-й Мировой войны.
|
|