6 августа. Выехали мы вечером, почти весь вагон наш, ужин и завтрак в поезде состояли исключительно из домашних пирогов и печений по Володиной (В.И.Богачева - прим. редактора) традиции, это мы поняли и оценили только в конце похода.

        7 августа. В Петрозаводске нас встретили Володя Кружалов, Сергей Сергеевич и два автобуса, в которые мы и погрузились.

        По дороге в Ведлозеро проезжали через Маньгу, где хорошо сохранилась часовня Св. Духа. Уговорили водителей подождать, пока сбегаем посмотреть ее.

        И тут начались чудеса!

        Именно в этот день, в этой часовне, первый раз за много лет была служба, приехал батюшка из Петрозаводска, об этом сказала встретившаяся старушка, добавив, что, может, батюшка еще там. А было часа два. Мы рванули к часовне. Она стоит на высокой горке, очень красиво.

        Подбегаем - батюшка с рюкзаком и несколько бабушек запирают дверь часовни, еще пять минут, и мы бы опоздали. Они сначала с недоверием к нам отнеслись и не хотели отпирать - нас 41, и вид сугубо туристический, но после того, как Алеша попросил благословения у батюшки, они смягчились и пустили.

        Часовня была, конечно, совершенно пустая, все разворовали; только расписанные косяки и полочки оживляли интерьер, потолки очень низкие, и в дверь чтобы пройти даже маленькому человеку, надо наклониться, окошко одно или два - маленькие. Мы все как зашли, так и заняли сразу все пространство, а уж как все запели, да так громко и дружно.

        Действительно, было чувство, что никогда эта маленькая лесная часовня не слышала и не услышит такого пения. И бабушек это тоже поразило.

        А батюшка благословил нашего Алексея Николаевича иконкой Воскресения. Бабушки же направлялись в Ведлозеро, как и мы, на машине и очень просили нас заехать и спеть еще в одну часовню по пути. Мы поехали.

        Часовня маленькая, окруженная густыми елями, прямо на берегу озера, около нее несколько крестов. Мы и тут тоже много пели. Внутри все с любовью убрано - множество картинок и бумажных икон. Во время войны и после нее за часовней ухаживала бабушка Анна, сейчас она ослабела совсем, и за часовней ухаживает ее племянник. Мы спели ей "Многая лета" (был как раз ее день ангела).

        Посвящена часовня Иоанну Богослову, было здесь много хороших икон, но все разворовали. Туристы приходят, смотрят, а на следующий день или ночь исчезают самые ценные иконы, охраны ведь нет никакой. Бабуля - провожатая стала уговаривать заехать спеть еще в одну часовню , уже в Ведлозере, там, она говорила, много чего сохранилось. Мы поехали. Часовня в лесу, снаружи очень ветхая, самая ветхая из тех, что мы видели, но зато внутри, действительно, кое-что сохранилось. Низкая клеть, восточная стена - иконостас из нескольких невысоких рядов. Он почти пустой, но несколько древних икон в нем сохранилось.. Они почти черные (17 век), но можно еще увидеть св. Николая, Успение, несколько икон из Деисуса. Еще была там чудотворная икона Богоматери в рост. Несколько раз эту икону переносили в другую часовню, но на утро находили в прежней часовне, после чего уже ее не забирали отсюда. Посредине висит древнее небольшое паникадило с коваными подвесками. Полочки и аналои украшены ткаными и вышитыми половичками. Но все это покрыто пылью, имеет потемневший и совсем запущенный вид. За этой часовней ухаживает старик - карел, по русски почти не говорит, только сказал: -"Большое спасибо, хорошие вы ребята", - и, кажется, заплакал, когда уходили мы. Служба здесь такая: из окрестных деревень приходят несколько верующих жителей и сами вычитывают службу, а батюшка приезжает в эти края очень редко.

        Мы и здесь тоже грянули нашим хором, но уже не так звонко и дружно, как в тех часовнях, - все уже сильно устали, был вечер, а мы, кроме утреннего бутерброда в поезде, ничего не ели. Но зато напелись всласть. Только потом мы поняли, какая это милость Божия, какое это чудо, что мы вот так сразу попали в три часовни, Алексей Николаевич верно заметил, что по логике мы не должны были попасть ни в одну из них. И еще я заметила уже в конце похода: как правило, те дни, в которые мы попадали в какую-нибудь часовню и молились, были самыми голодными и суровыми. Мы ели утром, потом целый день шли к цели, пели там, дальше шли, вечером готовили еду и ужинали только часов в 10-11, а то и в 12 ночи. А другие дни выходили очень сытными. Это получилось как иллюстрация к словам "дай кровь, приими дух ".

        Так вот, был уже вечер, и нужно было скорее встать на стоянку, мы недалеко отошли от Ветлозера и встали в еловом лесу, начался дождик, приготовили наскоро еду, палатки поставили и, измученные, промокшие, поели часов в 11 вечера, прочитали правило и завалились спать.

        8 августа. Утром снялись, опять начался дождь, мы прошли Ведлозеро, шли по шоссе, дождь все усиливался, и, когда мы прошли километра четыре, начался такой жуткий ливень. Вода буквально заполнила все пространство. За 15 минут мои резиновые сапоги почти полностью наполнились водой, уже все было все равно. "Витязи" заплясали по воде с песней "Капитан, капитан, улыбнитесь!" Пели громко, но их почти не было слышно из-за шума воды. (Удивительно, их никогда не покидает чувство юмора.) Прошли мы так немного и свернули в лес, встали на стоянку. Пока шли, было не холодно, а как встали, одеждато до нитки мокрая, все прилипло, холодно, пошевельнуться невозможно. Алексей Николаевич стал нас "греть". По чуть-чуть всем нам налили водки и дали по кусочку шоколада - это несколько ободрило всех.

        Потом развели огромный костер для сушки одежды, увы много ее погибло на нем, чуть зазевался - "ой, чей это носок сгорел??" Когда же все поели и, наконец, согрелись, сушильный костер был обложен и увешан вещами, а все, сухие, в блаженстве сидели вокруг него, Алексей Николаевич стал читать "Ночь перед Рождеством" Гоголя. Читал он просто гениально, народ настолько заслушивался, что время от времени Алексей Николаевич, не отрываясь от книги, возглашал: "Чьи черевички горят?" И зазевавшийся хозяин выхватывал из костра плавившиеся кеды.

        9 августа. Наутро некоторые пошли за черникой, снялись с места часа в три дня. Алеша сказал, что если бы Володя это узнал... Шли долго, устали и часов в девять вечера стали изнемогать. На последнем привале Алексей Николаевич с Сержем, вернувшись с разведки, сказал, что до места осталось полчаса, но там очень сыро, комары, палатки придется ставить прямо в болото. Все смирились, и молча шли в ожидании болота (это был любимый педагогический прием Алексея Николаевича - он пугал), но не прошло и 15 минут, как дорога привела нас в чудный молодой сухой сосновый лес, на берег огромного круглого озера. Но нас ждало новое чудо: на берегу озера была огромная уютная поляна с двумя кострищами и по большому столу у каждого, аккуратные мосточки к воде, и все так уютно и обжито, как будто специально для нас приготовлено. Это место так всем полюбилось, назвали его "сосновым раем", провели здесь целых две дневки, а у Алексея Николаевича появилась страстная мечта купить это место, устроить лагерь и поставить часовню. Во всяком случае, решили приехать сюда еще. Ребята соорудили плот, плавали рыбу ловить, девиц катали. Ксения Алексеевна уплыла на этом плоту одна с шестом и плавала посередине озера очень долго. А мы (Олег Игоревич, Андрей Постернак, Сергей Оников, Алиса и я) обошли это озеро вокруг. Природа царственная, множество грибов и ягод, и почти нет следов присутствия человека. Но есть зато медведи и кабаны. Один парень поймал небольшую змею и принес ее за хвост в лагерь, все столпились смотреть, но это был явно не уж. Всередине у нее было утолщение - она кого-то съела. А вечером пришел Алешин знакомый лесник, ему рассказали про это, он сказал, что это была ядовитая змея медянка. Слава Богу, она была сыта и не бросилась на нас. Еще в этом озере было замечательно купаться - как в тарелке или чаше какой-то, дно ровное, песчаное, плавно спускается. Купались и утром, и днем, и ночью втроем - Ксения, я и Маша. Рисовали.

        12 августа. На третий день снялись, пошли, и опять пошел дождь, не такой, правда, сильный. Шли целый день, пришли, встали у заросшего озера, опять мокрые и усталые. Я - с топором за дровами (чтобы согреться), Ксения - к костру за готовку, Мария устраивает все в палатке. В этот вечер мы готовили, а народ у сушильного костра ра зыгрывал "Ревизора" в лицах. Всем очень понравилось.

        13 августа. Вчера мы целый день шли, вышли в 12, а встали в десятом часу вечера, все, конечно, смертельно устали, но ощущение от этого дня, у меня лично, было как от праздника или подарка. И вот почему: до этого дни, в которые мы шли, были дождливые, и это мягко сказано, лило буквально как из ведра. А тут мы вышли и - солнышко. Идем, а вокруг красота немыслимая: елово-сосново-березовый лес, вековой, сухой, светлый с мягким мохом и черникой, точно как у Шишкина, так и кажется, что мишек сейчас увидишь (мы и впрямь их очень ждали). А дорога сухая, песчаная, чуть в ложбине, так что малину, бруснику, белые и подосиновики можно рвать с обочины, почти не нагибаясь. Очень красива на этом зеленом мху брусника - как капли крови, и белые, как бархатные. Лес уже немного осенний, дорожка вся в золотых монетках, воздух очень прозрачный и такой свежий и вкусный, что им насыщаешься в буквальном смысле слова. Шли мы целый день "не емши", а чувство голода возникло только часов в десять вечера. Воздух оттого такой, что тут множество разных мхов, можжевельника, брусники, костяники и всяких болотных трав, которые наполняют его такими богатыми ароматами. А если поднять голову - там еще лучше. Небо голубое, чистое, яркое и прозрачное уже по-осеннему, но глаз не режет, как бывает в средней полосе. И еще оно кажется удивительно близким, наверное, потому что север. Такая радость овладевает, когда смотришь на такое небо. А лес все время разный. Вот огромные березы от сырости до середины в голубоватом мхе, и на березы то не очень похожи, вот осинник, все так аккуратно ухожено, как бы каким-то огромным невидимым хозяином, как в "Аленьком цветочке", и ни души на десятки километров. Мы с Машей все время отстаем, и наши лучшие друзья -замыкающие - Андрей Постернак и Максим Зорин, которые, естественно, отстают с нами. У нас как бы свой отдельный турпоход. Идем, тишина первозданная, попадаются маленькие развилки. Мы гадаем, по какой тропинке пойти, идем дальше и думаем - угадали или нет. Через полчаса завиднелись впереди рюкзаки - ура - угадали! Это немного преувеличенно, конечно, но сзади, действительно, очень хорошо, это оценил и Володя Кружалов, который в конце тоже присоединился к нам.

        Лес перемежается с солнечными вырубками, где много малины. Дорога то поднимается в горку, то в низине, где целые озера - лужи, куда, обычно, кто-нибудь да упадет. А когда, все идут в гору - огромные цветные рюкзаки - голов не видно, это похоже на огромную цветную гусеницу.

        Через каждые час - полтора привал. Ксения читает "Смерть Ивана Грозного" Толстого. Алеша с Сергеем бегают на разведку - как идти нам дальше, а остальные - кто слушает, кто спит, а кто малину ест. Так мы и шли. Какой-нибудь мужичок попадется, на одну дорогу пошлет, часа через четыре другой мужичок на другую пошлет. Таким вот образом пришли мы в совершенно удивительное место. Алеша, после последней разведки, с таинственным видом сообщил, что идти осталось полчаса, и нас ждет сюрприз. Пришли, действительно, очень красиво, поле, правда, все в коровьих минах, озера вокруг и лес, у которого мы и встали. Скинули мы рюкзаки, и Алеша позвал нас смотреть сюрприз. Это превзошло все ожидания. Огромные деревья, очень старые ели, поваленные сухие деревья, местами сохранившаяся ограда из валунов со мхом, и смутный силуэт полуразрушенной деревянной часовни в глубине леса. Мы подошли. Она вся накренилась, колокольня обвалилась, и крыша почти провалилась, а дверь низкая приоткрыта, и там - темнота, а вокруг кладбище, от него почти ничего не осталось. Но там все равно удивительный дух, легко, и хочется молиться. Как потом оказалось, место очень древнее и особенное.

        Часовня Петра и Павла в Чабанове.

        В 16 веке новгородский архиепископ Пимен дал в Чабанове "землицы для малой пустыни". Это было подворье Петропавловского монастыря на Онежском озере. Народ в тех глухих краях был заражен идолопоклонством и, желая овладеть землею, сильно притеснял пустынь. Сохранилась даже челобитная царю 17 века одного старца пустыни, где он жалуется на эти притеснения, прося защиты.

        Часовня эта более поздняя, но вот кладбище, наверное, древнее и, возможно, многие старцы и пустынники погребены тут. Все время было чувство, что место особенное и намоленное. Очень хорошо нам было там молиться и петь вместе. Но когда я одна приходила туда, то еще больше поражала молитвенная, глубокая и священная тишина вокруг, такая бывает в Донском монастыре на кладбище. Мы, наверное, были последними, кто видел эту часовню, она вся прогнила насквозь, бревна мягкие как вата, но внутрь мы все же зашли. Из всего похода это место меня поразило больше всего.

        14 августа. Сегодня дневка, и мы отходим от вчерашнего перехода. Утром была "шоколадная смерть". Осталось довольно много продуктов, а дней всего 4 или 5, и Ксения решила устроить праздник. Она с девочками сварила манную кашу, и сухого молока не пожалели, и изюма тоже. И еще развели сухой шоколад в огромном количестве с молоком. Это было какао и приправа к каше. И было так вкусно, что остановиться никто не мог. И мы чуть не умерли шоколадной смертью. Вечером Алеша "лечил", как обычно, "комсостав". Сережа Кривозерцев назвал нас с Машей хрониками. Лекарство - это кипяток с размятой ягодой, и туда немного спирта - вкусно !

        Спится после такого "лекарства" сладко. Ребята сидят каждую ночь часов до 5-6 утра у костра, а я сваливаюсь сразу после правила как подкошенная, такая усталость, и еще простыла немного. С утра правило у часовни (очень хорошо там молиться), потом сборы, и опять в путь. Слава Богу, опять нет дождя, солнце с облаками. Опять чудный просторный осенний лес с болотцами. Хорошо! Местами поля, уже пожелтевшие. Мы пришли в какую-то деревеньку. Дома огромные, тут есть часовня, за которой ухаживают две бабушки, живут они здесь только летом. Их дед ухаживал за этой часовней всю жизнь. Бабушки нецерковные, но проникнуты любовью и уважением к делу своего деда. У них в часовне целый музей. Иконы, конечно, все растащили, но множество репродукций с икон, возрожденческих картин и картинок, с любовью вставлены в киоты и рамки, помимо этого здесь целый музей: они собрали и развесили старинные семейные фото всей своей деревни, массу старинных предметов деревенского быта: кузнечные мехи, прялки, горшки, щипцы, утюги и т. п. Все это с любовью разложено, и даже с надписями.

        Мы запели Взбранной Воеводе - бабушки заплакали, сказали, что эта часовня за всю свою историю никогда такого не слышала и не услышит. А потом они позвали нас посмотреть их дом. Он огромный, двухэтажный и с высоким чердаком. Полы и лавки киноварно-красные, как на новгородских иконах, с ткаными полосатыми половиками, окошки и потолки - низкие. Бабули позвали нас вечером в баню (но не больше 15 человек). Мы прошли еще 4 км. встали лагерем в лесу, а "номенклатура" пошла в гости (мы с Машей попали в нее по возрастной категории). Мы пришли в деревню уже без сил - целый день ничего не ели. Принесли бабушкам в подарок консервы и шоколад, а они нам:- "А вы что, тут ужинать собираетесь?" Мы говорили вежливо - нет, нет, а глаза у всех такие... Баньку уже растопили, банщиком была Ксения, она большой специалист в парном деле. Напарились мы - и в озеро. Потом пошли париться ребята, а мы - пить чай. Электричества там нет, сидели при керосинке. Бабушки рассказывали про свое житье - бытье. Рассказали такую историю.

        В селе жил парень - Алексей Серов, он любил одну девушку, но отец ее хотел выдать замуж в богатый дом. И вот, зимой, влюбленные договорились бежать. Он ждал ее в санях у околицы. Побег удался, но Карелия маленькая, и их скоро поймали. Девушку выдали замуж за богатого, а Алексей решил оставить мир - он стал отшельником, поселившись на пустынном острове озера. Питался, видимо, ягодой, фибами, может, рыбой, что-то приносили иногда жители. Он считал себя самым грешным из людей, по выражению бабушек. У него была доска, по которой он стучал каждое утро (по озеру звук хорошо слышен), и он говорил жителям - пока они слышат этот звук, он жив. Так жил он 20 лет. И как-то несколько дней стука не было. Жители нашли этого старца в тяжелой болезни. Они перенесли его в деревню, и женщины ухаживали за ним. Перед смертью его постигло тяжкое испытание, его очень мучали насекомые. Мать этой бабушки, тогда еще девочки, не разрешала ей близко подходить к старцу, чтобы не посыпались вши на нее. Он умер в 27 году. До сих пор жители помнят его и чтят как праведника. Знаменательно то, что почти все такие деревни вымерли, эта же - Афанасиева Сельга - здравствует, и часовня с любовью хранится бабушками, в каком-то смысле даже действует. Быть может, молитвами этого праведника.

        Где-то в час ночи мы покинули наших радушных хозяев, которые были очень растроганы и даже обещали молиться за нас. Мы были по-прежнему очень голодны, так как, кроме чая, почти ничего не было, но зато чистенькие. Шли быстро с фонариками по полю, по лесу четыре километра, измерили все лужи по дороге (в темноте ничего не видно). Всю дорогу громко пели все тропари и молитвы, которые знали, так как шли по самым медвежьим местам. Было похоже на лесной, немного сказочный крестный ход. Пришли в лагерь в три часа ночи, а нам ничего не оставили поесть, кроме того развели кострище рядом с огромной ямой, в которую мы по очереди все и падали, пока готовили еду. Лагерь имел совсем безжизненный вид, и все, казалось, мертвецки спят. Нас никто не ждал, хотя обычно, три часа ночи - самый разгул у ребят. Алексей Николаевич был очень недоволен и в мягких выражениях выразил это. Как потом оказалось, ребята услышали, как мы пришли, затихли и с ужасом внимали, как в тишине выражал свое недовольство Алексей Николаевич. Что-то мы себе наскоро сготовили и, прокуковав всю ночь, легли в шесть часов. А Алексей Николаевич к утру совсем помягчал.

        16 августа. Сегодня дневка. Мы пошли смотреть часовню в деревне Коккойла за десять километров. Я еле дотащилась после всех вчерашних и ночных приключений. Но когда увидела часовню - не пожалела, что пошла. Она хорошо сохранилась, чудных пропорций, с удивительной - одновременно изысканной и очень простой резьбой. Но, видимо, ей тоже недолго еще стоять, крыша прогнивает, внутри запустение, никто за ней не ухаживает и не служит в ней. Местные, которые живут только летом, ничего сделать для ее сохранения не могут, хоть и жаль ее им. Тут, как и везде, мы много пели, думали, нас никто не слышит. А как пошли обратно, у калитки ближайшего дома стояла бабушка.Она стала нас благодарить, говорила, что никогда здесь никто так не пел. Просила приехать еще и спеть. Удивительно, это наше пение в часовнях так на всех действовало, даже на неверующих. И на нас, конечно, тоже. Хор в 40 человек - мощный, красивый, и, как ни странно, довольно слаженный, а главное, с любовью. Вернулись мы в лагерь вечером. Следующий день мы шли последний раз лесом, и встали на ночлег недалеко от шоссе на озере.

        На одном привале должен был быть быстрый перекус. Алеша стал читать "Царь Фёдор Иоаннович" А. Толстого. Девочки тихо разносили бутерброды, а он так вдохновенно читал, что решили его не беспокоить, все слушали и жевали. А когда все почти доели, Алексей Николаевич вдруг поднял голову и увидел жующих.

        -"Как?!. Вы едите?!. Без молитвы?! Без меня? Да вы что?!" - Возмущению его не было предела, а всем было, конечно, стыдно. Так он нас потихоньку "воспитывал", как нужно себя вести в походе.

        18 августа. Утром встали рано, так как в 13 часов в шести километрах отсюда нас должны были ждать на шоссе заказанные автобусы. Утро было чудесное, предпразднество Преображения. Солнышко после дождя вышло, и лес березовый стал сразу розовый. После завтрака спели "Многая лета" Олегу Игоревичу, у него день рождения. И снова в путь. Рюкзаки легкие, просто ласкают спину, но идти не так интересно - по шоссе, где машины. Вот мы и пришли, а как увидели автобусы - раздалось громкое "Ура!", так как вовсе не было твердой надежды, что они придут за нами, а до Петрозаводска 80 километров. А потом все чуть не заплакали - из лесу уходить не хотелось.

        Когда мы ехали, я обнаружила, что сижу в кресле на сидушке. Приехали и встали лагерем около Петрозаводска на быстрой речке Лососинке. И тут же побежали в храм на службу Преображению. После службы мы спели Величание. Владыко Мануил уезжал наутро с хором в Кожеезерскую пустынь. Позднюю литургию было петь некому, и просили нас. Вернувшись в лагерь, мы у костра спевались до часу ночи, прочитали правило и легли спать.

        19 августа. Рано утром вышли в собор, еле успели поисповедаться - началась служба. Регентовал Олег замечательно, но ему, конечно, пришлось тяжко. Наш хор состоял из шести - семи хоров и из множества непрофессионалов, все привыкли петь посвоему. Но он сумел всех соединить, и почти все хорошо удалось спеть. Потом все причащались, было очень хорошо. А после мы пошли в блинную. Ставили блинные рекорды - кто больше съест, за всех платил Алексей Николаевич. Потом ребята пошли кататься на каруселях, а мы с Машей в музей (потом они туда пришли). Там удивительные иконы, я никогда не видела таких икон, северные, совсем отличные от наших.

        Как представишь те часовни, что мы видели, с такими иконами внутри -просто сердце замирает. Хорошо, что мы увидели эти иконы, это очень дополнило и завершило образ Карелии, который открылся нам в эти походные дни.